История вроде нехитрая. Но почему ее надо ставить в начале XXI века?

В пьесе Александра Сухово-Кобылина об одном господине известно, что он скорее всего шулер. А уж игрок-то он заядлый - это точно. И господин желает выкрутиться из своих финансовых затруднений путем женитьбы на богатой молодой дурочке, у нее как раз возраст нестерпимой любви. Родные обкручены, женитьба сговорена. Тогда господин берет у любящей дурочки алмазную булавку (на время, показать!), закладывает у ростовщика копию этой булавки со стекляшками, получает деньги, рассчитывается с долгами, приглашает будущих родственников чай пить и договариваться о дальнейших процедурах близкого счастья. И тут - ростовщик, полиция, ужас. Ощущение погибели. Пистолет в руке. Но господина спасает любящая дурочка, отдав ростовщику настоящую алмазную булавку.

Лидочка: Вот булавка: которая должна быть в залоге: возьмите ее: это была (заливается слезами) ошибка!

Кречинский: А ведь это хорошо! (Прикладывает руку ко лбу, стреляться ему теперь, видно, не надо.) Опять женщина!

Ну, хорошо так хорошо! Зачем это все сегодня? Накануне премьеры корреспондент нашего журнала встретился с Татьяной Ахрамковой, художественным руководителем театра имени К. С. Станиславского. Ее спектакль по пьесе 'Свадьба Кречинского' стал загадкой и украшением финала московского театрального сезона.

- Почему именно 'Кречинский', пьеса 1855 года? Почему именно сегодня?

- Потому что какой-то новый взгляд сегодня на это произведение. Мы сейчас в жизни находимся в таком душевном состоянии, в смысле ощущений, когда целые пласты населения, целые поколения уходят в экстрим. Люди ведут поиски подпиток, стимулов для дальнейшей жизни, для достойного существования. Игра со случаем, игра с собственной судьбой - это в определенном смысле поиск эмоционального допинга. И вот именно это для меня Кречинский. Ему не столько деньги нужны. Ему не столько нужны карты, ему нужны острые ощущения. Если нет этих острых ощущений, он начинает саморазрушаться. Он не может без них. Он на них - как на игле. Это тот тип человека, которого питает опасность. Это очень знакомо, потому что такая модель жизни неизбежно возникает, когда вокруг какая-то пустота, когда нет каких-то других идеалов у человека, когда человек одновременно и верующий, и неверующий. Когда его сознание постоянно в пограничном состоянии. Это характерно сейчас для нас.

Когда я рылась в исторических материалах по поводу этой пьесы, я нашла в архивах Сухово-Кобылина одну запись. В ней говорилось, что в одном из любительских спектаклей эту пьесу сыграли с драматическим финалом: в момент ареста Кречинский застреливается. Меня прошибло холодным потом! Это точно подтвердило то предчувствие сегодняшнего смысла, о котором я говорила.

- Нынешний интерес к экстриму - он, на ваш взгляд, всеземной или только российский?

- Я думаю, что это абсолютно всеземное ощущение. Потому что огромное ускорение по всем параметрам человеческой жизни, страшный прессинг информационный - это кто-то выдерживает, а у кого-то начинается бурная перестройка психики или ломка. Ведь мышление у нас нелинейное. А тут еще добавляется необходимость воспринимать жизнь неким пучком, неким стереоскопическим образом.

- Неужели вы думаете, что, активно насилуя человеческую природу, особенно в последние десятилетия, мы приближаемся к тому рубежу, который многие называют концом света?

- Я не знаю, как он будет этот конец света происходить, но мне кажется, что некоторые процессы необратимы. Игнорировать скорость этой необходимой для современности ломки психики невозможно. Предсказания великих фантастов сбываются.

- На 20 процентов, не более.

- Пусть так. Но ужасает прогноз, что у каждого будет вмонтирован чип и мы будем общаться своеобразными эсэмэсками. Это ужасно. Это конец по крайней мере театра. Да, возможны другие формы театра. И жизни. Но это, вот именно, - другое. Это уже будет из другой жизни.

- У человека все меньше возможности восторгаться тем, откуда он и пришел - природой. Чистая вода, где можно ловить рыбу, полощутся паруса, одиночество на закате: как хорошо тут благоговеть! Превращаться в homo iformaticus мне не интересно. Я знаю, что не смогу реагировать на все и вся. Хочется остаться в 'старом' времени, даже не соваться в новое. Ваш совет тем, кто собирается еще пожить 'традиционном' образом:

- Во-первых - надо следовать 'традиционной ориентации' человечества, не надо во что бы то ни стало вписываться в моду. Можно себя обвесить всеми источниками информации. Телевизор, наушники, три мобильных телефона: И? Информационный пучок атакует. Допинг. Если ты хочешь обрести гармонию, надо выбрать тот вид воздействия на тебя, тот источник информации, который не будет разрушать тебя. Надо рассчитать это.

- Может, завтра уже появятся даже такие врачи:

- Да! Такие рецепты бегства в природу уже тоже описаны. А сохранятся ли леса? Будет ли в скором времени куда бежать? Остается вариант - улететь куда-нибудь подальше. Ну, вот и конец света:

- Вернемся пока на нашу грешную землю. Много купюр?

- Купюры, связанные с необходимостью уплотнить сюжет: Мы старались сжать пьесу, сейчас не надо многое так подробно объяснять, как это было когда-то написано автором. Современный зритель просчитывает на много ходов вперед, и это надо учитывать. Мы же не смотрим на картину, на какое-нибудь художественное полотно глазами зрителя XIX века. Мы смотрим своими глазами. Также и пьеса. Тесты культуры - не важно: здания, картины - способны накапливать знание. И необязательно все всегда разжевывать. В этом имеющемся знании надо найти некий новый ракурс и повернуть именно таким образом для современного зрителя.

- Диалектизмы остались? Там были потрясающие:

- Да, конечно! Конечно:

- Никогда не думал, что Кречинский может оказаться нашим современником! И что-то нам объяснять.

Дмитрий Храповицкий

«CasinoGames.ru» — 7 июня 2006 г.